Вспомним, кем был Путин на момент начала агрессии против Украины в глазах Запада.
Да, это был авторитарный политик, преследовавший оппозиционеров, уничтоживший свободу прессы, посадивший Ходорковского, допустивший гибель Магнитского и убийство Политковской.
Да, это был глава государства, утверждавший, что Запад вмешивается в его сферу влияния и вредит его интересам.
Да, это был отчаянный игрок, способный перевернуть шахматную доску и обмануть оппонентов – как в Сирии.
Но это был рукопожатный политик. Человек, участвовавший во встречах G-8, встречавшийся с западными лидерами на равных, представлявший – пусть и странное, уродливое, коррумпированное и отсталое – продолжение того мира, в котором жили его коллеги. К тому же он был сказочно богат и мог оплачивать не только работу пропагандистских медиа-ресурсов, рассказывавших зрителю или читателю о российских победах и о том, что Путин – последний в этом мире хранитель подлинных ценностей, Махатма на каблуках – но и услуги многочисленных западных журналистов, экспертов и даже политиков ультраправого или ультралевого толка, давно променявших взгляды на деньги. Словом, когда этого малоприметного косноязычного человека, с трудом находящего слова для грамотного объяснения собственных мыслей, объявляли ведущим политиком и даже интеллектуалом современного мира – никто особо не удивлялся. Путин – он был, конечно, не как Обама или Меркель, но вполне мог оказаться в одном ряду с китайскими лидерами – те тоже не самые большие демократы.
Аннексия Крыма и даже война в Донбассе изменили не так много, как может показаться на первый взгляд. Да, его действия против Украины вызвали ужас у западных коллег и общественного мнения, но они могли восприниматься как его представления о политике. О политике, в которой гибридная война – всего лишь продолжение влияния, не более того. Некоторые даже предпочитали говорить о его методах с плохо скрываемым – но хорошо оплачиваемым – восхищением. Вот, мол, он уже фактически потерял Украину – а действиями в Крыму и на Донбассе вновь заставил с собой считаться. А это надо суметь!
У его коллег-президентов и премьеров особого восхищения не наблюдалось, но и они надеялись, что Путин одумается, выведет войска с Донбасса, начнет хотя бы разговаривать по Крыму – и тогда, конечно же, можно будет если не дружить, то по крайней мере вернуться к формату холодного сотрудничества, который существовал до агрессии. Сам он думал совершенно противоположным образом, но в том же направлении – что это Запад одумается, признает его интересы в Украине (мы один народ), отменит бессмысленные санкции (а он – осмысленные антисанкции) и все будет, как было. И реакция Запада на его действия в Сирии вроде бы убеждала, что он не так уж не прав. По крайней мере, с ним опять начали разговаривать.
Но все это время нам напоминали, что параллельно идут другие процессы, которые, на первый взгляд не имеют отношения к делу, но могут изменить обстановку коренным образом.
Предугадать, чем это все обернется, пока что не так уж и легко. Клиент будет уходить в привычную несознанку – просто потому, что не сможет поверить, что это происходит именно с ним, великим и непогрешимым.
Первый из этих процессов – общественные слушания по делу об убийстве Александра Литвиненко – уже завершен и привел куда к более серьезному результату, на который можно было рассчитывать изначально. Потому что участники слушаний со стороны обвинения считали, что комиссия придет к выводам о причастности российского руководства. Но в Лондоне прозвучала не общая оценка, а две фамилии – самого Путина и его ближайшего соратника по ФСБ, одиозного секретаря российского Совбеза Николая Патрушева.
Следующий процесс – расследование по делу об уничтожении гражданского самолета Малайзийских авиалиний – еще продолжается. Но появляется информация о том, что исследователям удалось установить фамилии причастных к преступлению кадровых российских военных – а это означает, что и в данном случае есть возможность говорить о прямой ответственности их верховного главнокомандующего Владимира Путина.
Но и это еще не все. В фильме, снятом кинематографистами ВВС, американский чиновник говорит о причастности к коррупции самого Путина. Не кого-то там из окружения, не родственников, как в случае с Ельциным, а именно Путина. И хотя это пока что всего лишь оценка, ясно, что она не прозвучала бы, если бы такой не была официальная позиция Соединенных Штатов.
Еще один процесс, который начинается буквально в эти дни – это слушания в Гааге по вопросу этнических чисток в Южной Осетии во время нападения России на Грузию. Подобные процессы долго готовятся, еще дольше проходят, но позволяют коренным образом изменить общественное мнение о происходящем. И, кстати, могут стать прецедентом. Потому что точно так, как оккупанты действовали в Южной Осетии, изгоняя грузин из родных домов и уничтожая из села, они уже начинают действовать в Крыму, запугивая и вытесняя крымских татар.
Все эти суды, фильмы и заявления меняют сам образ Путина. Проще говоря – из азиатского диктатора он на глазах превращается в африканского, в политика, к которому страшно подойти, потому что не знаешь, не съел ли он сегодня на завтрак лидера оппозиции. Понятно, что с ним не прекратят контакта, будут пытаться оттащить от Украины, договориться по Сирии. Но все это – с ужасом. Он больше не один из них – вне зависимости от того, что он сам об этом думает. Конечно, они и раньше понимали, что убийство Литвиненко – это он, и Боинг рейса МН17 – это он, и российская коррупция – это он. Но одно дело, когда об этом говорят в своем кругу, в кулуарах обеда мировых лидеров – и совсем другое, когда это говорится публично в судах и становится очевидным для всех. Да, и он больше не так богат – у него уже нет такого количества средств на пропаганду и подкуп, как раньше. Все летит в тартарары.
Предугадать, чем это все обернется, пока что не так уж и легко. Клиент будет уходить в привычную несознанку – просто потому, что не сможет поверить, что это происходит именно с ним, великим и непогрешимым. Раскормленный Песков будет щуриться, вульгарная Маша Захарова фыркать – но никакого толку от этого не будет. Тогда он попытается обвинить во всех грехах партнеров – собственно, он уже и сейчас это делает, когда его министр иностранных дел, циничный Лавров, берет под защиту “нашу Лизу”, якобы изнасилованную якобы беженцами в Германии – и доводит до бешенства даже невозмутимого Штайнмайера. Это тоже не сработает. Не сработает уже ничего.
Между тем в самой пока что подмятой и испуганной российской элите – военной, политической, олигархической – будет потихоньку вызревать простой вопрос: да, Крым наш, да, мы самые великие, да американцы сволочи. Но как можно защищать все эти вечные ценности с такой изгаженной репутацией?
Рано или поздно этот вопрос прозвучит как вечевой колокол.
Виталий Портников, журналист