Успех Киева в борьбе с Москвой заставляет мир пересмотреть представление о том, что значит быть сильным.
В мирное время многое из того, что кто-либо говорит о национальной мощи, является догадками. Различные претензии могут быть основаны на надеждах, предубеждениях или даже на корысти. Аналитики и эксперты могут уверенно говорить о том, что одни государства, несомненно, великие державы, а другие слабые, что одними странами руководят гении-стратеги, а другими — коррумпированные бездари. Утверждения могут звучать в высшей степени правдоподобно как факты, даже быть совершенно убедительными, потому что нет никакого способа проверить это.
До тех пор, пока не разразится война.
Российско-украинская война теперь устраняет большую часть чепухи, которая доминировала в дискуссиях о международной силовой политике, бросая вызов пресыщенным представлениям о том, что делает государство могущественным, а руководство страны эффективным. Эта переоценка касается не только спорного довоенного военного анализа России и Украины или теорий международных отношений. Она направлена на то, как мы думаем о том, как страны взаимодействуют друг с другом, о национальной власти и лидерстве.
Читайте также: Украинцы уверены, что нужно полностью освобождать страну от российских оккупантов: опрос
Лучше всего начать с широко распространенного в преддверии войны представления о том, что мы являемся свидетелями столкновения между великой державой, управляемой, как мы думали, опытным, сообразительным, а в некотором, даже блестящим лидером, и небольшим государством, ослабленным национальными разногласиями и возглавляемым бывшим юмористом, в недавнем далеким от политики.
Представление о великой державе и малой державе было принятым практически повсеместно учеными и аналитиками, провозгласившими себя «реалистами».
Возможно, самым известным реалистом в мире является Генри Киссинджер, бывший госсекретарь США и давний сторонник идеи великих лидеров и великих держав. Киссинджер, который регулярно встречался с Владимиром Путиным, выступает за то, чтобы заставить Киев пойти на такие территориальные уступки, как передача россиянам Крыма, международно признанного частью Украины, но аннексированного Москвой в 2014 году. Для Киссинджера было важно, чтобы Соединенные Штаты относились к России как к «великой державе» и приняли амбиции Москвы относительно ее особого интереса к Украине.
Академики тоже придерживаются этого мнения. В лекциях, выступлениях в СМИ и статьях за несколько месяцев до вторжения такие известные деятели, как Джон Миршаймер и Стивен Уолт, описывали российско-украинские отношения как действующие в рамках избитой схемы взаимодействия великой и малой державы. В этом анализе Путин был умным стратегом с сильным пониманием того, чего он хотел, в то время как украинцы выглядели слабыми, и для мира было бы лучше, если бы их статус определялся сильными россиянами. Россия была, по мнению Миршеймера, одной из всего лишь «трех великих держав» в мире, а Путин был рационалистом, просто желавшим обеспечить буферное государство на своей границе, в роли которого выставлял Украину. Между тем, как выразился Уолт, Украине придется смириться с угнетением и подчинением своего народа интересам России, потому что «великодержавная война хуже и приносит гораздо больше страданий». Другие аналитики, такие как Сэмюэл Чарап, даже считали, что Россия настолько сильна и так легко сокрушит слабую Украину, что Запад не должен оказывать поддержку Киеву, потому что все это будет потрачено впустую, когда российская военная машина начнет поглощать эту страну.
Читайте также:Смертельный сюрприз для российских захватчиков: противотанковые мины DM22
Все это звучало в высшей степени разумно, но затем Россия вторглась в Украину, и дихотомия великой и малой державы оказалась противоположностью реализма. Фундаментальная проблема заключалась в том, что Россия с самого начала выставилась вовсе не как «великая» держава. Направив почти все свои передовые воинские части, российская армия захватила только 20 процентов территории Украины, что далеко от ее первоначальных попыток российских штабистов взять Киев и подчинить себе всю страну — и несет ужасающие потери в личном составе и технике. Путин уже отчаянно пытается восстановить свои силы, выискивая солдат везде, где только может, даже позволяя гражданам старше 49 лет вступать в армию, бросая в бой все больше и больше старого, второсортного оборудования.
Сила России оказалась настолько переоцененной, что это дает миру возможность переосмыслить то, что делает державу «великой». Вступая в войну, военные возможности России, включая большой ядерный арсенал и то, что считалось одной из самых больших и передовых вооруженных сил в мире, указывались как причина ее силы. Однако эта война может показать нам, что вооруженные силы настолько сильны, насколько сильны общество, экономика и политическая структура, которые их собрали. В этом случае Россия оказалась далеко не великой державой, а фактически глубоко ущербным, во многом слабеющим государством.
Действительно, с этой точки зрения ее можно рассматривать как силу, находящуюся в относительно крутом упадке. Ее экономика занимает десятое место в мире, сравнимое с экономикой Бразилии, но даже это скрывает, насколько она поразительно непродуктивна, поскольку большую часть своего богатства Россия основывает на добыче и продаже природных ресурсов, а не на производстве чего-либо передового, продуктов с высокой добавочной стоимостью. Если говорить о технологиях и инновациях, то Россия вряд ли войдет в число 50 самых важных стран мира.
Читайте также:Россияне не могут собрать урожай в Приазовье – чеченцы угнали комбайны
Более того, российское руководство и, что наиболее очевидно, его президент, которого во многих кругах называют хитрым деятелем, показали себя главами катастрофически сконструированного государства, которое питало неправильные представления, душило настоящие дебаты и позволило одному человеку спровоцировать катастрофу своему и соседнему государствам. Странно, но это урок, который планете приходится усваивать снова и снова: диктаторские режимы склонны разлагаться, чем дольше они остаются у власти, тем тяжелее последствия. Государство Путина питало его заблуждения и создало неэффективную армию, скованную коррупцией.
Мы также должны пересмотреть наше понимание более основных понятий морали и психологической приверженности. Одна из самых удивительных вещей для аналитиков, которые воспринимали Украину как маленькую державу, а Россию как великую, заключается в том, что украинские военные и народ сопротивляются с необычайным упорством, в то время как поведение российских военных указывает на серьезные проблемы с мотивацией и приверженностью. Украинцы продемонстрировали национальную самоотверженность, которая сделала смехотворной любую идею о завоевании Россией всей страны, изначальной цели Путина.
Мы видели, как это разыгрывалось снова и снова в современной истории, когда меньшая страна с готовностью сражаться может сломить более крупную державу. Будь то Афганистан (дважды) или Вьетнам (дважды), боевой дух и приверженность борьбе значат больше, чем то, какая сторона более «сильна».
Нам есть за что благодарить украинцев, но в какой-то степени одна из самых важных вещей, которые они сделали, — это заставила нас пересмотреть многие из наших предположений о национальной мощи и балансе между государствами.
Миру нужно пересмотреть — во многих отношениях, полностью перестроить — то, как он судит о том, что делает великой державу или что является наиболее важной частью национальной мощи. Вооруженные силы, возможно, следует рассматривать скорее как порождение основных экономических, технологических и политических характеристик страны. Военная мощь по-прежнему имеет огромное значение, но с этой точки зрения она отражает своих создателей, а не заменяет их. Слабая, относительно отсталая и неизобретательная экономика будет тяжело содержать свои вооруженные силы, даже если у этих вооруженных сил есть то, что считается передовым оружием.
Читайте также: Современные пушки, которые могут изменить ситуацию в Украине
Кроме того, нужно быть осторожными в восхвалении способности авторитарных или диктаторских государств вести войну. В мирное время такие государства могут казаться решительными и обладателями хорошо продуманных планов, но их системная слабость в подавлении инакомыслия и поощрении апеллирующих к трону обманов, может привести к стратегическим катастрофам как в том, как начинаются войны, так и в том, как они ведутся. Наконец, национальная мощь основывается на приверженности и идентичности, которые нельзя упускать из виду.
Российское вторжение в Украину не было ситуацией, когда великая держава нападала на меньшего соседа. Это пример крупной, глубоко порочной державы, вторгшейся в меньшую, но очень преданную. Баланс сил между ними по-прежнему имеет значение, но необходимо лучше понять, что составляет этот баланс.
The Atlantic: Филлипс Пейсон О’Брайен — профессор стратегических исследований в Сент-Эндрюсском университете в Шотландии, автор книги «Как была выиграна война: воздушно-морская мощь и победа союзников во Второй мировой войне».