Президент России Владимир Путин вряд ли преодолеет фундаментальные структурные проблемы, пытаясь мобилизовать большое количество россиян для продолжения своей войны на Украине.
Такое предположение сделали аналитики американского Института изучения войны (ISW).
«Частичная мобилизация», которую Путин приказал провести с 21 сентября, создаст дополнительные силы, но неэффективные и с большими внутренними социальными и политическими издержками. Силы, сформированные в результате этой «частичной мобилизации», крайне маловероятно, что они существенно увеличат чистую боевую мощь российских вооруженных сил в 2022 году и в долгосрочной перспективе. Его действия до сих пор предполагают, что он гораздо больше озабочен доставкой мобилизованных на поле боя, чем устранением этих фундаментальных недостатков.
Российские Вооруженные Силы не создавали условий для эффективной широкомасштабной мобилизации по крайней мере с 2008 года и не создавали резервных сил, необходимых для внезапной мобилизации, предназначенной для немедленного воздействия на поле боя. Быстрых решений этих проблем нет.
Проблемы, с которыми сталкивается Путин, отчасти связаны с давними нерешенными противоречиями в подходе России к формированию личного состава вооруженных сил. Российская и советская кадровая политика с 1874 по 2008 год была разработана для поддержки полной массовой мобилизации всего российского и советского населения для полномасштабной войны. Всеобщая воинская повинность и минимальный двухлетний срок службы были направлены на то, чтобы практически все мужчины призывного возраста получили достаточную подготовку и опыт работы по боевым специальностям, чтобы их можно было призвать на действительную службу после отбытия срока службы и быстро, с минимальным временем для подготовки, отправить на войну в качестве эффективных солдат. Большинство российских и советских боевых частей в мирное время сохранялись в статусе «кадровых» — в них сохранялся почти полный состав офицеров и много командиров нижнего звена, а также небольшое количество солдат. Российская и советская доктрина и стратегия требовали широкомасштабной мобилизации резервов для пополнения этих кадровых подразделений в военное время. Этот кадрово-резервный подход к вооруженным силам был распространен среди держав континентальной Европы с конца 19 века до периода холодной войны.
У России нет качественной учебной базы для обучения мобилизованных: МО СК
Российские военные пытались перейти на полностью добровольческую основу в условиях финансового кризиса 2008 года и не смогли полностью осуществить переход. Окончание холодной войны и демонстрация во время войны в Персидском заливе 1991 года достоинств полностью добровольческой армии заставили многие государства отказаться от моделей воинской повинности. Российские вооруженные силы оставались приверженными кадрово-резервной модели до 2008 года, когда Путин поручил своему недавно назначенному министру обороны Анатолию Сердюкову перевести российскую армию на профессиональную модель и реформировать ее, чтобы сократить расходы после финансового кризиса 2008 года. Одна из таких мер по сокращению расходов сократила срок обязательной службы по призыву до 18 месяцев в 2007 году, а затем до одного года в 2008 году.
В итоге российские военные получили гибридную модель, в которой смешались призывники и профессиональные солдаты. Профессиональные вооруженные силы обходятся дорого, потому что государство должно предлагать потенциальным новобранцам гораздо более высокие зарплаты и льготы, чем призывникам, у которых нет другого выбора, кроме как служить за минимальное денежное довольствие и скудный пищевой рацион. Сердюков быстро обнаружил, что российский оборонный бюджет не может позволить себе предложить соблазны, достаточные для преодоления многовекового сопротивления России военной службе. Таким образом, российская армия превратилась в смесь профессиональных солдат-добровольцев (контрактники), и однолетних призывников, не успевающих за столь короткий срок службы приобрести необходимые знания и навыки.
Сокращение обязательного срока службы призывников сделало российские резервы менее боеспособными. Призывники обычно достигают минимума военной компетентности в течение года — потерянный второй год — это период, в течение которого кадровые и резервные вооруженные силы обычно доводят своих призывников до значимого уровня боеспособности. Переход на один год обязательной военной службы в 2008 году, который сэкономил немало бюджетных средств, означает, что российским мужчинам, отбывшим двухлетний срок, сейчас около 30 лет. Более молодые мужчины отбыли только сокращенный годичный срок. Кроме того, в армии с однолетним сроком службы вдвое меньше бойцов, если сравнивать с “двухлетней” армией.
Россия отправляет мобилизованных на фронт без подготовки
Приоритезация создания профессиональных сил, постепенный отказ от службы по призыву, уменьшение численности армии из-за сокращения срока службы, вероятно, привели к эрозии бюрократических структур, необходимых для мобилизации и деградации армейских подразделений. Мобилизация всегда представляет собой бюрократически сложное мероприятие. Это требует, чтобы местные чиновники по всей стране хорошо выполняли задачу, которую они, возможно, никогда не выполняли и редко тренировались в этой области, если вообще такие учения были. Поддержание бюрократической инфраструктуры, необходимой для проведения крупномасштабного призыва в резерв, требует значительного внимания со стороны высшего руководства — внимания, вероятно, не уделялось в России в течение последних 15 лет или около того.
Кремль обманул население россии в части мобилизации: ISW
Путин уже провел как минимум четыре попытки мобилизации за последний год, что, вероятно, истощило пул доступных боеспособных (и желающих) резервистов перед «частичной мобилизацией».
Последняя «частичная мобилизация» коснется в основном россиян, которые продемонстрировали, что они не хотят воевать, своими отказами присоединиться к «добровольческим батальонам» или принять участие в программе БАРС. Она также может привлечь менее квалифицированных добровольных резервистов, если предположить, что предыдущие принудительные мобилизации привлекли наиболее подготовленных людей.
Одновременное проведение добровольной и недобровольной мобилизации, вероятно, напрягает бюрократов, ответственных за эти усилия. Военные комиссары, местные чиновники, которые фактически вербуют и призывают призывников и добровольцев, вероятно, несли ответственность за усилия БАРС и, безусловно, несли ответственность за довоенный призыв в резерв, меньший призыв в резерв после вторжения и комплектование добровольческих батальонов. Принудительный призыв в резерв до и после вторжения, вероятно, помог военным комиссарам отработать общие процедуры призыва в резерв. Однако последующий акцент на наборе добровольцев, вероятно, отвлек их от этих процедур и заставил их сосредоточиться на совершенно новых и незапланированных усилиях. Судя по всему, перед военными комиссарами поставлена задача провести обе операции одновременно, поскольку появляющиеся данные указывают на то, что формирование «добровольческих батальонов» продолжается параллельно с принудительной мобилизацией резерва.
Нынешняя «частичная мобилизация» также подчеркивает структурную напряженность в кадровой системе вооруженных сил России, возникающую из-за того, что Министерство обороны, по-видимому, разделяет ответственность за мобилизацию с местными органами власти. В приказе о мобилизации, подписанном Путиным 21 сентября, говорится, что Минобороны устанавливает нормы и сроки мобилизации резервов по регионам, но за фактическое выполнение этих норм четко несут ответственность военные комиссары. Однако комиссары, похоже, не подчиняются Министерству обороны, а скорее подчиняются местным и региональным политическим лидерам. Неясно, являются ли заявления министра обороны Шойгу об освобождении от призыва в запас обязательными для военных комиссаров — похоже, что на самом деле это не так. Например, Шойгу заявил в интервью 21 сентября, что студентов мобилизовать не будут, а их мобилизуют военные комиссары. Сообщается, что 24 сентября Минобороны вызвало военных комиссаров, чтобы упрекнуть их в нарушении его политики, но, похоже, Путину пришлось издать новый указ о прямом освобождении студентов, что он и сделал 24 сентября. Эта неразбериха способствовала разжиганию гнева протестов против мобилизации и, вероятно, отражает большую бюрократическую неразбериху в самой системе мобилизации.
Протесты и сопротивление принудительной мобилизации также отражают неоднократные и удивительные неудачи Путина в подготовке своего населения к большой войне. Российские высокопоставленные чиновники и кремлевские рупоры высмеивали идею о вторжении России в Украину вплоть до самого начала вторжения. Путин не предпринял никаких усилий для подготовки своего населения к войне — по-видимому, даже некоторые российские военнослужащие, участвовавшие во вторжении, были удивлены, когда то, что они считали учениями, оказалось настоящим нападением. Более того, Путин упорно продолжает называть вторжение «специальной военной операцией», а не войной [вероятно, чтобы избежать ответственности по статье 353 УК РФ (планирование, подготовка или развязывание агрессивной войны)], и не создает в России информационных условий для подготовки своего народа к этой принудительной мобилизации.
Информационные провалы Путина в этом отношении особенно важны, поскольку на территории России нет ни украинских войск, ни войск НАТО, а также нет угрозы какого-либо вторжения на территорию России. Это не 1812, 1914 или 1941 год. Факторы, которые приводили к народной мобилизации в предыдущих войнах с Россией, просто отсутствуют в этой агрессивной войне по выбору, как бы Путин ни преподносил ее своему народу. Пример Второй мировой войны, когда советские люди сплотились под флагом, особенно неуместен. Нацистское вторжение было буквально экзистенциальной угрозой существованию России и частью откровенно геноцидной кампании по порабощению тех советских граждан, которых оно не убивало. Нынешний конфликт так далек от этой реальности, как любая война, и никакая риторическая ловкость рук не может заменить жестокие реалии наступления нацистской бронетехники в качестве побуждения к бою. Напротив, украинское жесткое сопротивление российской агрессии проводит аналогии с советским народом, ставшим на защиту своей Родины.
Благодаря секретному пункту указа путина, мобилизация в россии станет перманентной
Россия мобилизует резервистов для этого конфликта. Процесс будет безобразным, качество резервистов низким, а их мотивация к бою, вероятно, еще хуже. Но систем достаточно, чтобы позволить военным комиссарам и другим российским чиновникам находить людей и отправлять их в учебные части, а оттуда на войну. Но низкое качество добровольческих резервных подразделений, созданных усилиями БАРС и добровольческих батальонов, вероятно, является надежным показателем чистого увеличения боевой мощи, на которое Россия может рассчитывать таким образом. Эта мобилизация не повлияет на ход конфликта в 2022 году и, возможно, не окажет сильного влияния на боеспособность России и в следующем, 2023 году.
Проблемы, подрывающие усилия Путина по мобилизации своих людей на борьбу, наконец, настолько глубоки и фундаментальны, что он вряд ли сможет решить их в ближайшие месяцы, а возможно, годы. Путин, вероятно, сталкивается с жесткими ограничениями способности России вести крупномасштабную войну.